В понедельник Пятидесятницы берлинская формация Zeraphine вводила в восхищение зрителей на сцене парка нынешнего WGT. Тот, кому мало Фридриха и компании, может с прошлой пятницы отдаться жажде покупки: «Whiteout» — так называется новое детище Zeraphine.

Тем временем, мы могли убедиться, что Zeraphine с завидной регулярностью поставляют качественный товар. После выхода «Still» в 2006 планка была поставлена высоко. Мы просто жаждали узнать какую-либо информацию, и терпеливый Свен Фридрих рассказал нам о Zeraphine, новом CD и о том, как им вообще живется.

Philia: Давно от вас ничего не слышно. Вы пополняли творческие силы в это время?

Sven: С Zeraphine это было действительно так. В музыкальном плане мы не сидели, сложа руки, но на самом деле успели вполне освободить голову для новых песен.

Р: Какое-то время функционировал ваш лейбл Phonyx. Каково было чувствовать себя «боссом»?

S: Довольно здорово, но мы уже прекратили деятельность нашего лейбла, потому что на самом деле не могли вкладывать в него столько сил и времени. Поэтому сейчас мы снова вернулись под крыло другого лейбла с заключенным контрактом, но с похожей на нашу собственную схемой работы. Практически все мы решаем сами, хотя с этим, опять же, довольно много работы, но теперь мы по-прежнему сами себе хозяева.

Р: А вы не планировали подписать контракт и с другими группами?

S: Поначалу мы собирались, но когда поняли, что даже Zeraphine не тянем, то отставили эту мысль.

Р: Новый альбом называется «Whiteout». Как там в лагере Zeraphine принято — голосуете на название?

S: До сих пор я сам подбирал названия, потому что мне это близко, ведь я пишу лирику. И это всегда довольно непросто, так как заголовок должен столько всего вмещать в себя, и это действительно сложная задача — подобрать нужное слово. Конечно, мы с группой все обсуждаем, но до сих пор у нас не возникало никаких проблем или разногласий. Никогда еще не было так, чтобы нужно было выбирать из разных вариантов.

Р: На «Whiteout» есть песни как англо-, так и немецкоязычные. Язык сам собой возникает в процессе написания лирики, или с самого начала ясно, на каком ты будешь писать?

S: Во время написания становится ясно. В основном, у меня всегда есть смутное ощущение, какой язык подошел бы, так что я и начинаю писать на нем. Редко так получалось, что я вдруг на каком-то этапе решал, что язык не очень то подходит, и начинал все делать по-другому. Как я уже сказал, это довольно нечастый случай.

Р: Вы выступали в понедельник на WGT. Так как вы далеко не новички в этом деле, скажи, в чем заключается для вас разница между выходом на сцену здесь и «нормальными» концертами в клубе?

S: Выступления на фестивалях всегда довольно отличаются от концертных — здесь, разумеется, много людей, которые не так хорошо знают нашу музыку. Тем круче, когда люди проникаются и настроение публики соответственно положительное. Мы всегда были рады играть на фестивалях. Конечно, WGT — это в некотором роде особое мероприятие. Весь город облачается в черное на целые выходные, и столько культурных событий происходит. Я всегда очень рад быть частью целого представления.