В прошлом году они открывали главную сцену фестиваля M`era Luna, в этот раз они выступают в середине дня, а в 2004 среди хедлайнеров? А почему бы и нет! Zeraphine всегда могут объявиться в Хильдесхайме. Почти полтора года назад Свен Фридрих (вокал) и Норман Зельбиг (гитара) после распада легендарных Dreadful Shadows доложили о своем возвращении с «Kalte Sonne» — более чем успешным дебютным альбомом группы под названием Zeraphine, подкрепленным вкладом Мануэля (гитара), Михаэля (бас-гитара) и Марцеллуса (ударные). По мере творческого роста берлинцы выпускают на рынок новую пластинку «Traumaworld». После неожиданно полностью немецкоязычного первого альбома здесь можно частично услышать англоязычные тексты, но это совершенно не идет ему в ущерб. Если кто-то не увидит этих парней на летних фестивалях, то сможет наверстать упущенное в зимнем туре. Хорошие новости также ожидают фанов с севера страны, которые ехали в прошлом году издалека или вынуждены были слушать рассказы о концертах. Свен: «Гамбург уже утвержден, насколько я слышал. Да в любом случае!». И вообще! Обо всем остальном расскажут сами музыканты (кроме барабанщика Марцеллуса, который уже находится по дороге домой) воскресным вечером на фестивале.

В этот раз вам, к счастью, не пришлось выступать в числе первых с утра.

Да, круто, не правда ли? Новый опыт…

В то время вы думали: «Еще десять часов, чтобы быть в хорошем настроении для выступления». А как вам пять?

Свен: Да походу шесть… Что ж, все уже позади. Мы сегодня так рано проснулись… В прошлом году мы здесь останавливались до выступления, потому что иначе мы бы не справились, но сегодня… Я в четыре утра встал вообще.

В этот раз тут нет Вилле, я б выпил с чуваком…

Свен: Ага, точно.

Норман: Да выпить-то всегда хочется, чего уж там.

Выступление было снова шикарным. Очень многие пришли вас поддержать — так же, как и в прошлом году.

Свен: О да. Мы даже обалдели, потому что в основном играли только новые песни, а с «Kalte Sonne» всего три. Это просто потрясающе, ведь большинство еще не знает новый материал. Конечно, мы немного нервничали, как люди примут новые песни. Хотя на прошлой неделе мы были в Бохуме и там кое-что выборочно сыграли. Но сегодня публика была просто отличная.

Особенно на «No Tears» было здорово.

Свен: Да, мне тоже понравилось — все благодаря им. Ради этого стоило сыграть новые песни.

Я слегка удивлен, что вы уже аж второй альбом выпускаете. Ведь в прошлом году как все было: вы только начали писать песни, которые ещё были неслушабельны, и конечно же еще не были уверены, как все пойдет дальше. Но все закрутилось настолько быстро, что за этим последовала будто бы вторая часть «Kalte Sonne».

Свен: А иначе и не было смысла. Что нам остается делать — так это записать крепкий новый альбом и распространять его. В январе мы начали компоновать материал, который у нас был до этого, чтобы выстроить из него песни. В феврале мы уже отправились в студию и до апреля там зависали.

Каково было наконец держать в руках новый альбом и слушать его в первый раз?

Мануэль: Невероятно, особенно если сам доволен результатом и каждый раз радостно прослушивать треки.

Свен: Альбом вышел как раз таким, как мы хотели. Для меня это лучшее, над чем я работал.

В вашей группе пять человек, а также Томми Хайн, который выступает вашим продюсером. Случается ли, что ваши музыкальные идеи друг с другом не уживаются?

Свен: Надо просто найти уровень, когда ты стараешься именно улучшить песню, а не просто выпячиваешь свое эго. Вот в чем секрет… и у нас это получается. Все на самом деле довольны этим и никто не расстраивается, когда какие-то пришедшие в голову идеи так и не находят воплощения, потому что, вероятно, перегрузили бы песню.

Переходя к обсуждению нового альбома, стоит сперва заметить, что он как-то динамичнее предыдущего.

Свен: Да!!

Разница между отдельно взятыми песнями куда значительнее, весь альбом очень разнообразен. Есть песни сами по себе динамичные. В этом отношении звучание развивалось как бы само по себе или вы с самого начала и задумывали такой подход?

Свен: Отчасти и то, и другое, сложно сказать.

Михаэль: Когда у нас были наброски материала, они были несколько разрозненные, и я подумал, что из настолько разных песен не выйдет цельный альбом, но в студии все как-то срослось.

Свен: Вообще, я полагаю, у нас уже было основное представление о таком звучании. Но не в том смысле, что, мол, все должно быть именно так или так. Это наш совместный метод — соображать, что должно подойти лучше всего определенным образом, чтобы придать песне идеальную выразительность — по крайней мере, на наше усмотрение. Мы всегда стараемся улучшать непосредственно сами песни.

Норман: Единственное, что мы, пожалуй, с самого начала планировали — это сделать песни несколько менее наполненными, чтобы оставить больше пространства для одного инструмента, а не устраивать стену из звука… никаких тысяч гитар и клавишных партий вперемешку.

Мануэль: Надо быстро ориентироваться, чтобы все сыграть: тут мелодия, там мелодия.

Свен: Всегда приходит в голову тысяча вариантов, которые бы тоже прекрасно вписались. Но тогда надо отойти и сказать себе: погоди, подумай, что у нас уже есть, что устраивает, а что нет. Мы на такое обращали внимание сразу.

Норман: И тогда можно все немного упростить… :-)

Как изменился процесс работы по сравнению с «Kalte Sonne»? Это всех затронуло?

Свен: В плане написания песен это конечно всегда сложно. На самом деле в основе композиции лежит линия вокала и основные гармонии. То есть, их это не касается, а вот над аранжировками совместно поработали. В самом деле, мы, как группа, сели и вместе проработали каждую идею. Думаю, это можно отчетливо слышать на альбоме.

Вот что я бы рад почаще слышать — так это ту часть в «Schreit Dein Herz», когда твое пение слегка переходит в крик, как и на моментах с «Kalte Sonne» и «Lass Mich Gehen».

Свен: В «Kalte Sonne» такое только в двух песнях встречается, а в этот раз в одной.

Норман: Просто это вообще ни одной песне не подходило.

Свен: Вероятно, потому что это такая фишка, которую не стоит везде использовать без особого смысла. Было бы глупо. Да и в «Schreit Dein Herz» я тоже не хотел так, потому что мне это казалось неуместно экспрессивным — просто кричать какую-то строчку, но в саму песню, не из-за текста, такое как раз напрашивалось. Поэтому в итоге я так и сделал.

Вы не давали себе обязательство писать только английские тексты, но вот рассказали мне сейчас для примера, что, когда хочется оставить пространство для самовыражения, то сначала можно спеть текст и на английском, перед тем как перестраиваться на немецкий.

Свен: Да, точно. Если немецкие тексты получаются как-то не очень, то я лучше напишу хорошие английские. Так и получилось.

И был ли среди англоязычных текстов какой-то изначально на немецком?

Свен: Конечно да. Но он был недостаточно хорош. Не сказал бы, что он не подходил к музыке, но не вписывался на сто процентов, чего мне бы очень хотелось. Английская версия пошла значительно легче, поэтому она в таком виде и представлена. Речь о «Light Your Stars». Для некоторых других песен я тоже изначально написал лирику на немецком, но забросил еще раньше. Так что песни просто англоязычные — и мне больше нечего сказать.

«Wenn Du Gehst» — совершенная, спокойная вещь для окончания альбома со звучанием струнных и флейты — она выделяется среди остальных треков. Почему именно эту песню было решено поместить в конец?

Свен: Это как раз та песня, после которой все становится плохо.

Норман: Во всех отношениях… :-)

Свен: Нет, ну правда. Она подводит альбом к завершению, но это довольно странно. Когда трек заканчивается, все еще не так плохо. А после этого лучше обойтись без лишних слов.

Мануэль: Это финальная вещь, она говорит сама за себя и лучше всего подходит к концу альбома.

Свен: Поначалу мы пытались изъять кавер на Depeche Mode — «In Your Room» из середины и поместить его после «Wenn Du Gehst», но это была не особо хорошая идея.

«In Your Room» вы уже часто исполняли на концертах, где она довольно хорошо шла — отсюда и решение записать ее для альбома?

Свен: Да, эта песню здорово играть на сцене и, как ты правильно заметил, людям тоже нравится. Не было никаких идей для новой интерпретации. Мы подумали, что если будем включать кавер в новый альбом, то только этот. Мы немного поэкспериментировали вживую с другими кавер-версиями, хотя у нас не так много песен в арсенале, но «In Your Room» — на самом деле первый настоящий кавер.

«Wonderland» выделяется среди остальных и лирикой, и в музыкальном плане. Несмотря на то, что описанное можно применить ко многому, она звучит так, будто речь идет о времени, когда происходила бомбежка Ирака.

Свен: Да, так и есть. Это относится ко всей записи в целом, потому что во время работы над ней, в новостях эта тема была повсюду. Конечно, это оказало влияние на мысли. «Wonderland» в этом смысле очень говорящая песня. Я люблю шифровать песни и в этом треке несколько дал себе волю.

Послужило ли вдохновением для музыки и текстов этого альбома что-то другое, чем для «Kalte Sonne»?

Свен: Это стоит вообще сейчас обсуждать…?? Ну… В этот период мы очень много музыки слушали.

Норман: Каждый может ловить кайф от прослушивания CD и раздумывать — а что же вдохновило парней на такое?

Свен: Люди могут написать об этом на форум и, если кто-то окажется прав, то что-нибудь получит.

Норман: Не стоит рассказывать обо всем, что оказывало на нас влияние. Это же не всегда осознанно происходит.

Свен: Вот именно. Если бы мы слушали альбом и думали: «Да, мы должны сделать точно такое же» — ну это было бы тупо.

«For a Moment» — удивительно трагичная, меланхоличная, возможно даже гнетущая. Потрясающе!

Свен: Эту песню надо слушать громко, чтобы заметить все мелочи — тогда она раскроется.

… А есть ли на альбоме песня, которая особенно много значит для тебя лично?

Норман: Лично для меня все много значат. Я считаю, что ни одну из песен мы не могли просто так оставить за бортом. Мне они все кажутся очень важными и всем есть свое место на CD — именно такое, какое и есть.

Свен: Я бы не писал о том, что не цепляет меня, так что в моем случае все песни изначально мне дороги.

Для клубов будет выпущен сингл «Be My Rain». Почему именно эта песня? Мне она, конечно же, нравится, но как по мне, лучше бы «No Tears».

Михаэль: Не ты один так думаешь.

Свен: Мы выбирали из четырех или пяти песен: «Light Your Stars», «No Tears», «No More Doubts», «Be My Rain», и еще что-то было. Мы вообще не могли решить, нельзя же было сразу взять все. Рекорд-лейбл выбрал те же, что и мы, и каким-то образом мы сошлись на единственной. «Be My Rain» — это наверно поп-песня, которая звучит немного потяжелее.

Она сама по себе тоже динамичная и, вероятно, звучит, как весь альбом в миниатюре.

Мануэль: Да, и это на самом деле также лучший трек для ремиксов. В отношении других это было бы несколько сложнее.

Норман: Потому что они чрезвычайно сильно и эффектно звучат сами по себе — инструменты и все такое. «Be My Rain» дает больше возможности что-то сделать с треком без потери его воздействия.

В «No Tears» начало особенно сразу затягивает и также дальше выходит на передний план.

Свен: Да, точно. Для радио ее наверно тоже пришлось бы полностью переработать, потому что иначе припев слишком поздно начинается. Так ее не будут крутить в выпусках радио и как раз из-за таких нюансов могут предпочесть что-то другое. В основе «No Tears» определенная схема и она как-то довольно медленно развивается, все больше затягивается и затем останавливается.

Женский голос, принадлежащий Viola Manigk, который можно услышать в трех песнях («United and lost», «Failing Breath», «For a Moment») довольно сильно выделяется на фоне. Вам хотелось избежать типичной схемы, когда женским и мужским голосом исполняются разные части или вам просто показалось, что так не пойдет?

Свен: Да как-то так само получилось. Мы хотели применить женский вокал для дополнительной звуковой окраски, а не устраивать дуэт. Это просто нигде бы не вписалось ни в музыку, ни в лирику. Мы воспринимали ее голос просто как еще один тон, поэтому он и звучит на фоне.

В этот раз вы использовали такие инструменты, как скрипку, виолончель и флейту. Как насчет того, чтобы выступить с этим мини-оркестром, со всеми струнными, на сцене?

Свен: Боже мой, да с удовольствием! Это было бы, конечно, очень здорово, но, к сожалению, очень сложно и, к тому же, дорого. Проблема в том, что для этого нужны специалисты, которые еще согласились бы с нами играть и смогли бы это сделать, а с классическими музыкантами это очень сложно устроить. На «Wenn Du Gehst» у нас играл виолончелист из Letzte Instanz и, если конечно где-то пересечемся, то сыграем вместе. Иначе это слишком трудоемко и дорого. Мы не выступаем на гигантских сценах, где очень много пространства.

Есть ли у тебя какое-то желание, которое ты еще не осуществил, будучи в группе?

Свен: Трудно говорить только за себя, но лично я просто не ставлю высоких планок. Я позволяю всему постепенно прийти самому по себе, а потом посмотрим. Что делать, если поставил себе высокие цели, но по каким-то причинам их не достиг? Тогда это тебя демотивирует и расстраивает, а это совсем не хорошо. Мы просто делаем свое дело — как бы выразился бы Hannawald. До сих пор все получалось просто отлично. Просто удивительно, чего мы достигли на данный момент.

В следующем году вы здесь будете хедлайнерить…

Свен: Ну до этого еще дожить надо. Все так замечательно идет, мы растем и развиваемся.

Большое спасибо за интервью! Как обычно, скажи что-нибудь в заключение.

Дождь!! … спасибо огромное всем людям, которые нас сегодня поддерживали под палящим солнцем. Мы играли как раз после Killing Joke, и это было очень волнительно. Публика просто чудесная.