Обычно никому не пожелаешь быть вынужденным играть в фестивале в 11 часов утра, да еще и 20 минут. Именно такая доля выпала в этом году Zeraphine («Kalte Sonne») на M`era Luna. Берлинцы открывали фестиваль на главной сцене. Удивительно много слушателей уже выбрались из палаток и совершили паломничество к сцене, чтобы услышать голос Свена Фридриха (экс-Dreadful Shadows). В следующем году парни наверняка будут играть в более позднее время. И даже если они когда-нибудь в преклонном возрасте не смогут взойти на сцену, фанам волноваться не стоит. «Тогда мы просто отправим туда молодое поколение», — озвучил гитарист Норман Зелбиг план А, прежде чем ему в голову пришел еще более впечатляющий вариант, «но сначала мы клонируем себя…». Однако после выступления на M`era Luna мне посчастливилось повстречать оригиналов.

Довольно короткое выступление, да еще и так рано. Какой была ваша реакция, когда по прибытии вы узнали, что будете играть в 11 и у вас только 20 минут?

Sven: Ну, мы новички, так что все понятно в общем-то. Мы должны радоваться, что вообще имели возможность выступить.

Norman: (смеется) Такие скромные всегда…

Sven: Да нет, это вообще нормально. Перед сценой было много людей все равно.

Norman: Жаль только, что всего 20 минут, четыре песни — это слишком уж мало.

Sven: Еще представится более удобный случай и в более удобное время, но наконец-то мы здесь с нашим первым альбомом. Shadows потребовалось выпустить три, чтобы иметь возможность сыграть на фестивале. Возможно, мы некоторых людей заинтересовали к грядущим концертам.

А что вы сами думаете о своем выступлении? Довольны?

Sven: Да, само собой. Так мало времени, что и накосячить не успеешь.

Norman: Было круто, нам понравилось. Но лучше бы можно было и дальше продолжать. Люди только разогрелись к последней песне, а уже все.

Так рано с утра… Можно ли вообще иметь нужный настрой, чтобы хорошо сыграть?

Sven: (смеется) Определенно нет. Мы издалека ехали — где-то десять часов.

Norman: Но все позади. Так что мы, по крайней мере, свободны.

Sven: Точно. Никому не пришлось ждать вечность. Мы себя настойчиво убеждаем в том, что в раннем выступлении есть свои плюсы.

И какие же…?

Sven: Никто не просиживает впустую время, чтобы нас увидеть. Быстро со всем управились…

Norman: … люди еще не устали от того, что приходится долго стоять.

Sven: Да, точно. Мы больше устали от долгой ночи.

Вы уже были бодрячком к тому времени?

Sven: Да. Ну, в любом случае частично. Физически.

Сегодня утром к вашему выступлению уже многие подтянулись. Вы этого ожидали?

Sven: Вообще нет. Мы отчасти, может, надеялись, и мы совершенно поражены. Очевидно, довольно много людей специально проснулись и пришли посмотреть на нас, потому что после выступления сразу же ушли — может, завтракать или дальше спать. Вот так как-то все вместе сложилось. Многие наверняка спали еще меньше, чем мы, но все равно вылезли из палаток — это так круто.

Norman: Нельзя было даже точно сосчитать зрителей.

После выпуска «Kalte Sonne» вы были на виду во многих крупных музыкальных изданиях. Внимание прессы было огромным и даже большинство критиков не нашли, на что пожаловаться. Рассчитывали ли вы на все это?

Sven: (смеется) Ясное дело! Да нет, честно говоря, мы поначалу не знали вообще, что будет, и как нас воспримут люди. Я думаю, что наши ожидания даже были слегка заниженным, чтобы в случае чего нас не постигло разочарование. Но после всего этого нам не на что было жаловаться. Мы делаем свое дело уже довольно долго, чтобы добиться результатов, а беспричинные завышенные ожидания просто не оправдывают себя.

Не так много групп исполняют песни на немецком. Некоторые его чураются. Может, думают, что у них будет из-за этого меньше успеха за границей.

Sven: Это такая ересь. Да стоит только Rammstein вспомнить — вот вам ярчайший пример. Если посмотреть на уровень их известности за рубежом, то аргумент становится просто абсурдным. Мы выпустили свой альбом в некоторых других странах, и отклик был хорошим. К примеру, в Испании, Италии, вот насчет Франции я правда не уверен.

Будут ли тексты и дальше всегда на немецком?

Sven: Мы ничего заранее не загадываем и не решаем, должно ли все всегда быть на немецком. Большая часть, наверно, да. Хотя если английский прямо напрашивается, например, некоторые вещи на нем проще выразить, то мы лучше так и сделаем, отойдем немного от немецкого.

Глядя на лирику, можно решить, что ты просто насквозь печальный, глубоко меланхоличный человек, который часто бывает несчастен.

Sven: Да, я бы тоже так решил (смеется). С одной стороны это так, и я не смог бы создать позитивный текст — это кажется мне скучным. Но я, правда, не думаю, что все так безумно трагично. Я просто пытаюсь вдохновить людей на собственные переживания… что бы это ни значило. Я надеюсь, что образы вызывают у них определенные ассоциации, которые этому поспособствуют или даже помогут узнать себя. Звучит, конечно, как-то безумно и громко, но отчасти это работает. Ведь все на самом деле и правда не так трагично, разве нет? Порой можно сказать, что дела катятся ко всем чертям. Я стремлюсь всего лишь задеть людей за живое, но никакого конкретного посыла нет — в конец концов у нас нет текстов о политике, да и к сектам мы не имеем никакого отношения.

Своими песнями ты создаешь определенное настроение, устанавливаешь атмосферу. Тексты много повествуют о душе, каждый может найти в них себя. А в каком настроении тебе самому нужно быть, чтобы писать лирику?

Sven: В соответствующем. Это, конечно, не означает, что мне весь день надо в таком настроении пробыть…

Norman: Если бы сегодня перед сценой не было ни души и пошел дождь, ты бы смог написать хорошую песню…

Что тебя вдохновляет на написание лирики? Ведь не все является автобиографическим…

Sven: Нет, но кое-что вполне. Меня волнуют многие вещи, и я пытаюсь выразить это в различной форме. Но вообще-то главным вдохновением является музыка. Хотя я уже слышал мнение, что музыка и текст не соответствуют друг другу так, как ожидалось. Но после повторных прослушиваний понимаешь, что все вполне созвучно. Я сам это не очень хорошо могу понять, но многие утверждают, что нужно прослушать песни пару раз, чтобы воспринимать музыку и тексты как единое целое.

И чем больше слушаешь, тем больше мелочей замечаешь.

Sven: Да, так и есть.

Norman: В основном у нас очень много идей для песен, и можно было бы их все свести воедино. Но, тем не менее, многие приходится оставить, потому что иначе слушатель не сможет ни на чем сконцентрироваться. Было много разных мелодий в отдельных песнях, и их нельзя было расслышать. Многое необходимо поместить на фон, чтобы это стало возможным.

Sven: Я обожаю, когда слушаешь альбом в десятый раз и всегда замечаешь что-то новое, в противном случае CD быстро надоедает. Это требование к песням совершенно естественно. От слушателя также требуется несколько больше, чем просто крутить музыку фоном.

Сколько всего песен вы записали для «Kalte Sonne»?

Sven: Записали 12, которые и есть на диске. Было вообще 14, но остальные мы исключили, потому что на альбоме должно было быть только 12.

Norman: Остальные иногда играем вживую… если времени хватает.

Sven: 12 песен — это не так много, чтобы отыграть целый концерт. К нашему первому выступлению у нас было готово вообще 6. В конце мы уже начали играть первые 3 снова. Это все равно как-то лучше запомнилось.

Вы отправитесь в небольшой тур по окрестностям осенью. Чего вы ожидаете от него?

Sven: Радости! А чего еще ожидать? В финансовом плане нам богатства явно не привалит, зато удовольствия будет много, да и людям можно предложить побольше, чем 20 минут. В тур, от которого мы бы чего-то ждали, мы могли бы отправиться в качестве разогрева, потому что так можно расширить свою аудиторию. В этот раз придут люди, которые нас все равно уже знают.

Есть ли какие-то представления о том, сколько людей ждет ваших концертов? Не боитесь разочарования?

Norman: Мы всегда получали хороший отклик. Понятно, что когда мы сейчас организовываем собственный тур, то не знаем, насколько хорошей будет посещаемость, но я все равно отношусь ко всему оптимистично. В конце концов, мы уже отыграли несколько собственных концертов… Сложно сказать, сколько будет человек. Клубы, где мы будем играть, не такие большие. В Лейпциге точно много народу будет, в остальных же регионах по-разному.

Первый тур с Zeraphine… при этом у тебя за плечами богатый концертный опыт с Dreadful Shadows. Нервничаешь? Это привычно или же есть что-то новое, что тебя беспокоит?

Norman: Всегда есть повод понервничать, но концертный опыт, конечно, помогает. Сейчас волнение появляется только непосредственно перед шоу.

Sven: Раньше оно появлялось за несколько дней перед событием. Сейчас разве что за полчаса перед концертом. Сидишь, думаешь: «Ну ведь все так или иначе сработает».

Norman: В это время обычно вообще не бываешь доступен, все время в туалете зависаешь…

Каким было для вас первое выступление Zeraphine? Чувствовали облегчение от того, что снова на сцене?

Norman: Да, определенно. Мы очень скучали по сцене.

Sven: Полтора года прошло — это довольно долгое время.

После нескольких минут обсуждений и удивленных взглядов Свен и Норман заключили, что между последним выступлением Dreadful Shadows в декабре 2000 и первым выходом Zeraphine прошло всего полгода! «Для нас как будто вечность назад все это было» — сошлись они во мнении.

Sven: Я бы не сказал, что это именно страх, но что-то подобное со мной определенно происходило во время первого выступления. Пришло много людей, которые знали Shadows, но не слышали ни одной песни Zeraphine. Все было несколько сложно, разумеется. К счастью, первый концерт прошел довольно неплохо. Люди в Лейпциге действительно нас поддержали.

Norman: Они придали нам решимости продолжать. Это было важно.

Sven: На первом концерте ты можешь знатно облажаться, конечно. После этого просто необходима мотивация, чтобы продолжать дело. К счастью, с нами было по-другому.

А последнее выступление Dreadful Shadows? Насколько это было тяжело?

Sven: Да, мне действительно пришлось бороться, это было тяжело. Вообще идиотское такое чувство, когда ты знаешь, что это последний раз, когда ты играешь конкретную песню. Слишком много всего связано с ними. Ну что ж, все так или иначе продолжается.

Norman: Вообще не вставал вопрос, продолжим мы делать музыку или нет. Всегда было ясно, что как-нибудь да справимся дальше.

Куда отправится Zeraphine после тура?

Sven: Если бы мы знали наверняка. Мы уже начали писать новые песни, но они еще не слушабельны, и мы не можем их никому сыграть. Сначала придумаем какой-нибудь план вместе с рекорд-лейблом и определимся, что и когда будет. А если все пойдет хорошо, тогда возьмемся за новый альбом.